Неточные совпадения
Из брички вылезла девка, с платком на голове, в телогрейке, и хватила
обоими кулаками в ворота так сильно, хоть бы и мужчине (малый в куртке из пеструшки [Пеструшка — домотканая
пестрая ткань.] был уже потом стащен за ноги, ибо спал мертвецки).
Почтенный замок был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во вкусе умной старины.
Везде высокие покои,
В гостиной штофные
обои,
Царей портреты на стенах,
И печи в
пестрых изразцах.
Всё это ныне обветшало,
Не знаю, право, почему;
Да, впрочем, другу моему
В том нужды было очень мало,
Затем, что он равно зевал
Средь модных и старинных зал.
А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по стенам красивыми
обоями дикого цвета, с развешанным оружием на
пестром персидском ковре, с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой renaissance [В стиле эпохи Возрождения (фр.).] из старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе, с камином…
Едва катер тронулся с места, флаги всех наций мгновенно развернулись на
обоих судах и ярко
запестрели на солнце.
Я не раз хаживал туда смотреть, как десяток худых и взъерошенных мальчишек в засаленных халатах и с испитыми лицами то и дело вскакивали на деревянные рычаги, нажимавшие четырехугольные обрубки пресса, и таким образом тяжестью своих тщедушных тел вытискивали
пестрые узоры
обоев.
— Слышишь? — толкнув в бок голубоглазого мужика, тихонько спросил другой. Тот, не отвечая, поднял голову и снова взглянул в лицо матери. И другой мужик тоже посмотрел на нее — он был моложе первого, с темной редкой бородкой и
пестрым от веснушек, худым лицом. Потом
оба они отодвинулись от крыльца в сторону.
Оба не старые, один черный, с большой бородой, в халате, будто и на татарина похож, но только халат у него не
пестрый, а весь красный, и на башке острая персианская шапка; а другой рыжий, тоже в халате, но этакий штуковатый: всё ящички какие-то при себе имел, и сейчас чуть ему время есть, что никто на него не смотрит, он с себя халат долой снимет и остается в одних штанцах и в курточке, а эти штанцы и курточка по-такому шиты, как в России на заводах у каких-нибудь немцев бывает.
На
обоих концах улицы парни и девки составили по хороводу, и
оба хоровода несли по березке, украшенной
пестрыми лоскутьями.
По бурому полю зреющей ржи
запестрели широкие белые пятна и пошли ходенем; в одном месте падет будто с неба одно, в другом — сядет широко другое и разом пойдут навстречу друг другу, сольются и
оба исчезнут.
Ветер шевелил
обои. Они шуршали тихим, зловещим шелестом, и легкие полутени скользили по их
пестрым узорам. «Соглядатай прячется там, за этими
обоями», — думал Передонов. «Злые люди! — думал он, тоскуя, — недаром они наложили
обои на стену так неровно, так плохо, что за них мог влезть и прятаться злодей, изворотливый, плоский и терпеливый. Ведь были и раньше такие примеры».
Наконец Передонов и Володин решили итти свататься.
Оба облеклись в большой наряд и имели торжественный и более обыкновенного глупый вид. Передонов надел белый шейный платок, Володин —
пестрый, красный с зелеными полосками.
Свежие, красивые
обои на стенах, шелковые
пестрые занавесы у окон, ковры, трюмо, камин, мягкая щегольская мебель — все свидетельствовало о нежной внимательности хозяев к Фоме Фомичу.
Оба замолчали, пропуская мимо своих глаз
пёстрый поток людей, ловя чуткими ушами в глубоком море шума громкие всплески отдельных возгласов.
Пройдя через обширную лакейскую, в которой стены, налакированные спинами лакеев, ничем не были обиты, они вошли в столовую, оклеенную зелеными
обоями; кругом в холстинных чехлах стояли набитые пухом стулья; а по стенам висели низанные из стекляруса картины, представляющие попугаев, павлинов и других
пестрых птиц.
Три приемные комнаты, через которые проходил Бегушев, представляли в себе как-то слишком много золота: золото в
обоях, широкие золотые рамы на картинах, золото на лампах и на держащих их неуклюжих рыцарях; потолки
пестрели тяжелою лепною работою; ковры и салфетки, покрывавшие столы, были с крупными, затейливыми узорами; драпировки на окнах и дверях ярких цветов…
— Birge! [Черт возьми! (фр.)] — ответил тот, и
оба бросились в подвал дома, у которого все ставни были закрыты и стены
пестрели следами пуль и ядер.
Я не удивился, когда стена сошла с своего места и в яркой глубине обширной, роскошной комнаты я увидел Попа, а за ним — Дюрока в
пестром халате. Дюрок поднял, но тотчас опустил револьвер, и
оба бросились ко мне, втаскивая меня за руки, за ноги, так как я не мог встать. Я опустился на стул, смеясь и изо всей силы хлопая себя по колену.
Выше, до самого потолка, стены так же, как и колонны,
пестрели резными и раскрашенными изображениями с символами богов
обоих Египтов.
Оба эти зверька летом имеют шкурку рыжевато-бурую, которая кажется тогда даже
пестрою, а зимой — белую как снег;
оба хищной породы и питаются мясом;
оба имеют, с первого взгляда, очень грациозную наружность; но, всмотревшись хорошенько в очертание их рта, вооруженного частыми и острыми зубами, особенно в их маленькие, бесцветные глазки, почувствуешь, что они принадлежат к злобной и кровожадной породе зверей.
У нее четверо детей. Двое старших, Ромка и Алечка, еще не пришли из гимназии, а младшие — семилетний Адька и пятилетний Эдька, здоровые мальчуганы со щеками,
пестрыми от грязи, от лишаев, от размазанных слез и от раннего весеннего загара, — торчат около матери. Они
оба держатся руками за край стола и попрошайничают. Они всегда голодны, потому что их мать насчет стола беспечна: едят кое-как, в разные часы, посылая в мелочную лавочку за всякой всячиной...
Покои двухсаженной вышины, оклеенные
пестрыми, хоть и сильно загрязненными
обоями, бронзовые люстры с подвесными хрусталями, зеркала хоть и тускловатые, но возвышавшиеся чуть не до потолка, триповые, хоть и закопченные занавеси на окнах, золоченые карнизы, расписной потолок — все это непривычному Алексею казалось такою роскошью, таким богатством, что в его голове тотчас же сверкнула мысль: «Эх, поладить бы мне тогда с покойницей Настей, повести бы дело не как у нас с нею сталось, в таких бы точно хоромах я жил…» Все дивом казалось Алексею: и огромный буфетный шкап у входа, со множеством полок, уставленных бутылками и хрустальными графинами с разноцветными водками, и блестящие медные тазы по сажени в поперечнике, наполненные кусками льду и трепетавшими еще стерлядями, и множество столиков, покрытых грязноватыми и вечно мокрыми салфетками, вкруг которых чинно восседали за чаем степенные «гости», одетые наполовину в сюртуки, наполовину в разные сибирки, кафтанчики, чупаны и поддевки.
Грушева познакомила Тасю с
обоими мужчинами. Актера Тася видела на сцене. Он был сухой высокий блондин, с большим носом и серыми глазами навыкате, в коротком пиджаке и
пестром галстуке. Автор — как-то набок перекосившаяся фигурка, также белокурая, взъерошенная, плохо одетая, с ухмыляющимся фальшивым лицом. Тася в другом месте приняла бы его за"человека".
С той площадки, где остановилась Анна Серафимовна, лестница и сени в
обоих своих отделениях, с поднимающимися кверху дамами и мужчинами, толкотней за арками, с толпой лакеев, нагруженных узлами, казались каким-то одним телом, громадным
пестрым червем, извивающимся в разных направлениях…
— Едет, едет! — закричал народ, и вслед за этими возгласами, со стороны кузниц, черневших на
обоих берегах Неглинной речки, потянулась
пестрая толпа, и над ней зевнула огромная медная пасть.